Николай Карпицкий
Роль Л.Н.Гумилева в этнологии в какой-то мере сходна с ролью З. Фрейда в психологии. Гумилев вывел этнологию на принципиально иной уровень, включив в эту науку психологический фактор. Но вместе с тем, как и у Фрейда, его концепция страдает таким же биологизаторством и схематизмом, также осуществляется подгоняя конкретных явлений под общую схему. Для того, чтобы оценить всю значимость концепции Гумилева, мы должны освободить ее всех этих наслоений.
Свою позицию я продемонстрирую на анализе современной этнической ситуации в посттоталитарный период в нашей стране.
Идеологию коммунизма можно обозначить в соответствии с терминологией Гумилева как антисистему, т.е. мировоззренческую концепцию, имеющую жизнеотрицающую направленность, поскольку ее родственность с жизнеотрицающими еретическими движениями сомнения не вызывает. Как и они, коммунистическая идеология использует в качестве универсального объяснительного принципа наличия всякого зла его извечную присущесть миру, выражая это на социально-экономическом языке в виде классовой борьбы, как движущей силы истории. При этом она в своей устремленности к коммунизму требует снятия истории, но вместе с тем по своей природе не способна осуществить собственную мечту, ибо не может без наличия врага существовать.
Используя эту идеологию, большевики развязали наиболее низменные инстинкты толпы под лозунгом “Отобрать и поделить!”, на волне которых и пришли к власти. После этого потребовалось создание тоталитарно-репрессивной машины, чтобы обуздать высвободившиеся инстинкты, для чего и был использован идеологический принцип поиска врага.
Установление тоталитаризма привело к резкому упрощению общества и высвобождению излишней энергии – многие творческие люди, которые могли бы быть выдающимися литераторами, предпринимателями, оказались лишними. Их активность могла разорвать примитивную общественную систему, поэтому и потребовался новый этап репрессий, чтобы погасить высвобождающуюся энергию, что приводило к еще большему упрощению системы.
В течение трех поколений у этноса иссякают практически все творческие силы, и система самораспадается уже из-за недостатка энергии для ее поддержания.
В этом промежуточном периоде мы и находимся сейчас, когда старая система рухнула, а новая не может сложиться из-за недостатка все той же активности. В этот период неизбежно начинается борьба между обывателями, чья активность направлена на поддержание своей семьи, своего рода, и люмпенами, у которых не хватает активности для контроля над собственными вожделениями. Сейчас можно наблюдать временную победу люмпена, что проявилось в фашизации общественного сознания. В Европе же в результате Второй Мировой войны победу над люмпеном одержал обыватель, благодаря чему западное общество заслужило себе стабильное существование.
В случае окончательной победы люмпена в нашей стране, мы переживем краткий период тоталитаризма, затем – феодальную раздробленность и полное исчезновение этноса.
Если исходить из биологизаторской концепции Л. Гумилева, нам остается лишь уповать на солнечную активность, которая может спровоцировать спасительный для нашей страны этнотолчок, а может и не спровоцировать.
Однако чтобы найти выход из этой ситуации, необходимо выявить подлинные причины этнотолчка.
Степень пассионарности не зависит от биологической природы и примерно одинакова у разных людей, но у одних пассионарная энергия направлена внутрь и самосжигается, у других высвобождается в виде творческой деятельности. Погашение пассионарной энергии вызывается человеческим эгоцентризмом, при котором значимость
всех событий и явлений определяется по отношению к центру собственной важности. Это и создает тот узкий горизонт обывателя, дальше которого для него ничего не представляет интереса. Если такой человек выходит из состояния психического равновесия, то его творческая энергия начинает сжигаться в бесплодных переживаниях, обидах, разочарованиях, тревогах. Поскольку такой человек сам не знает, чего хочет, то его противоречивые устремления взаимопогашают друг друга до состояния апатии, а сознание, привыкшее освещать лишь то, на что направлены желания, затуманивается.В случае отказа от эгоцентричной установки, человек перестает соотносить значимость явлений с собственным эго, и, следовательно, перестает сжигать свою энергию в бесплодных переживаниях. Высвобождающаяся психическая активность требует своей творческой реализации, что ведет к перерождению личности. Вместе с тем его сознание проясняется вследствие исчезновения хаоса импульсов в виде смутных и неосознанных желаний. Такой человек обретает психическую силу и четкое понимание способа и направления ее приложения. Именно такого человека и называл Гумилев пассионарным. Однако подлинная причина же пассионарности не биологическая, а мировоззренческая.
В качестве благоприятных условий для этнотолчка Л. Гумилев выделял изменение среды обитания и смешение разных этносов. Эти условия действительно провоцируют нарушение внутреннего психического равновесия человека, приспособившегося к привычному образу жизни. В результате чего наступают психические мутации человека – подверженность душевным расстройствам, депрессиям, растрачиванию психических сил. Если в этот момент формируется стереотип поведения, предполагающий отказ от эгоцентрической установки, то он становится соблазнительным для таких людей, поскольку позволяет снять душевное напряжение. В результате такой стереотип поведения, подобно линзе, фокусирует высвобождающуюся человеческую энергию, которая увлекает все новых и новых людей, что и является первичным этническим толчком. Если же такой стереотип поведения не возникает, то энергия рассеивается, и этнотолчка не происходит.
Если мы обратимся к нынешней ситуации, то обнаружим тот же самый социальный дискомфорт, который вызывает психические мутации. В этот критический период от нас зависит, произойдет ли новый этнотолчок, который начнет новый виток истории, или не произойдет, и тогда в скором времени российский этнос исчезнет.
Однако в рамках нашей христианской культуры уже потенциально содержится тот стереотип поведения, который может сфокусировать энергию для этнотолчка, необходимо лишь сделать его более явным. Этот стереотип поведения должен подразумевать три принципа:
1. Отказ от центра собственной важности. Мы обладаем огромным богатством опыта покаянной культуры, борьбы с гордыней и смирения, накопленного в святоотеческой традиции.
2. Внутренняя свобода. Каждая религия стремится реализовать идеал внутренней свободы через возведение ее к высшему принципу, первичному по отношению к миру, и потому независящему от мира. Общехристианский опыт открывает, что мы можем обрести свободу от мира, если обретем внутреннее единство с его Творцом.
3. Незаинтересованное деяние. Внутренняя свобода предполагает не уход от мира, но активную жизнь в нем, при этом внешние обстоятельства понимаются не как причины поступков человека, но как поводы самореализации его свободной воли. Свобода воли не есть произвол, и определяется в соответствии с внутренним принципом, который возводится к принципу высшему. Для индусов – это долг в соответствии с карма-йогой, для стоиков – это честность в соответствии с разумной природой, причастной мировому разуму, для христианина – это любовь к ближнему, основывающаяся на любви к Богу.
Этот внутренний принцип, связующий человека с высшим, с первичным по отношению ко всему внешнему, и составляет сущность человека, в соответствии с которой и определяется свобода, как способность поступать в соответствии со своей внутренней природой – в соответствии с собой. В христианском сознании принцип незаинтересованного деяния осознается как долг перед Богом, который делает
каждый поступок человека свободным от внешних обстоятельств.Если нам удастся донести эти принципы до каждого, кто нуждается в них для того, чтобы преодолеть свою внутреннюю психологическую раздробленность, то благодаря этому нам удастся сфокусирует нашу общую энергию для начала нового витка нашей истории.
Томск, 1996